Маленький костер из сухих веток и порванной тетрадки. Он то и дело норовит угаснуть. Я бы не смогла его разжечь, а вот Димка смог. Обгорающий зефир на деревянных палочках. Первый разбухший, подгоревший, горячий и жидкий внутри, обжигает губы. Второй - идеально зажаренный, с карамельной корочкой, слегка посеревший от чадящих сосновых веток и коры. И, конечно, он предательски соскальзывает с перегоревшей палочки на выложенные ритуальным кружочком камешки вокруг крохотного костра. И смешно и чуть досадно. Димка по-джентельменски отдает мне свой, почти готовый. Всего часик на окраине парка. Час на то, чтобы побыть чуть-чуть счастливыми просто так. Так занятно, мне всегда сложно с ним о чем-то говорить, хотя знакомы мы уже столько лет, сидели вместе за партой и, кажется, он даже когда-то в меня влюблялся. Мы сейчас чуть больше похожи на тех детей, которыми были. У меня снова отрасли длинные волосы, а он состриг свой рокерский хвостик. Через час мы разбежимся, он на работу, а я по делам. А расплавленный зефир так и останется лежать на темных камешках, пока его не смоет дождь.

Вечером меня потянет на подвиги и я буду печь печенье. Тоненькое и хрупкое, очень сырное. Вторая партия, конечно, подгорит. Печенье ревниво. Оно не терпит, когда моё внимание хоть ненадолго отвлечено на что-либо ещё. И я принимаю действительно взрослое решение: мужественно съедаю самые невкусные, те, что подгорели возле задней стенки духовки. Первая партия чуть бледновата. Папа проходит мимо и я, вырезая формочкой новую партию, вижу краем глаза, что он берет одну-другую.

"-Как печеньки?- слышу "хрум-хрум"
- А я их ем разве? - "хрум-хрум"."

Берет ещё одну и уходит в зал. А я смеюсь. Иногда мой папа такой забавный.

Это мои воспоминания про понедельник. Он не всегда бывает тяжелым.



@темы: мир, друзья, Я